БУМАЖНЫй НОМЕР
![]() |
01.09.2001
Игорь Гордиенко
Веками
и тысячелетиями люди пытались дознаться: какая из частей или органов их
материальной личины перекидывает мостик к Вселенной, к Духу, Богу - называйте
как хотите… Одни считали, что это сердце, которое жрецы доколумбовой Америки
наловчились вырывать из тел ритуальных жертв пальцами руки, другие были уверены,
что связь со всемогущим Миром осуществляет мозг - то ли спинной, то ли головной.
Я уж не говорю о Змее Кундалини, сидящей у всех нас где-то возле копчика и
повелевающей известно какими могучими потенциями…
К настоящему времени в связи с угрозой религиозного фанатизма и произрастающего на этой почве терроризма развивается всемирная программа, цель которой - лучше понять религиозный опыт, дать ему фактографические и численные меры и даже попытаться воспроизвести феномен. Используя мощнейшие инструменты сканирования мозга, исследователи пытаются объяснить такие явления, как индуистская нирвана или христианская благодать. Вообще, интересно: можно ли описать духовность терминами нейронных сетей, нейротрансмиттеров и биохимии мозговой активности.
Что создает ощущение трансцендентальности сознания и пребывания его в контакте со Вселенной? Очень может быть, предполагают исследователи, что это вызывается сознательным снижением активности теменной области головного мозга, области, которая помогает регулировать чувство самосущности и физической ориентации каждого человека. А как религиозные убеждения движут чувствами любви и сострадания? Вероятно, тоже так, поскольку происходят изменения во фронтальных долях мозга, являющиеся следствием усиленной концентрации во время медитаций. Почему большинство людей не сомневается, что религия может изменить их жизнь? Наверное, потому, что духовная практика активизирует временные доли (temporal lobe), которые уравновешивают личный опыт и личную самооценку, то есть приводят сущность в гармонию.
Как сообщалось 17 июня в The Washington Post Online, исследователь из Филадельфии Эндрю Ньюберг (Andrew Newberg) локализовал зоны головного мозга, активность которых возрастает при впадении подопытного субъекта в состояние глубокой медитации.
Ученый заявляет буквально следующее: «мозг изначально настроен на то, чтобы приобретать духовный и религиозный опыт». В своей книге «Почему Бог не уходит восвояси» («Why God won’t Go Away») Ньюберг выдвигает оригинальный постулат: до тех пор пока организация человеческого мозга не претерпит фундаментальную эволюцию, духовность и религия будут являться атрибутом сознательного бытия, полезным атавизмом, - предположительно, еще очень долго. Устройство мозга таково, что он предрасположен к восприятию идеи высшего существа. Разгадку этой предрасположенности еще предстоит отыскать».
Это направление находится на самом фронте исследований мозговой деятельности. Но следует заметить, что подобные изыскания могут показаться совершенно ненужными - в зависимости от рода и степени религиозных убеждений субъекта восприятия. Как замечает Ньюмэн, многие приверженцы тех или иных религий были оскорблены самой мыслью о том, что их вера в Бога является лишь упражнением (наподобие мускульного), способствовавшим развитию лобных частей мозга.
Нэнси Мэрфи (Nancey Murphey), профессор христианской философии при Теологической семинарии Фуллера (Пасадена, шт. Калифорния), говорит, что предполагая атеистическую подоплеку в новейших изысканиях можно «вовсе пренебречь идеей о существовании некоего Устроителя нашего мира».
С точки зрения многих исследователей, не склонных сдавать свой собственный спиритуальный опыт в утиль, речь должна идти совсем о другом: как происходит развитие мозга в ходе общения с Богом, с некой высшей действительностью.
Ньюберг, оказавшийся в центре религиозно-нейронаучных дискуссий благодаря
публикации книги и недавнему эксперименту, который он провел в университете
Пенсильвании со своим партнером Юджином д’Аквили (Eugene D’Aquili),
заявляет,
что целью исследования не являлось убеждать кого бы то ни было в существовании
Бога либо в его отсутствии, да к тому же он придерживается духовных принципов,
которые не позволяют этого делать.
Эксперимент Ньюберга состоял в сканировании мозга опытных тибетских медитаторов - буддистов - во время их погружения в глубины внешнего Духа. В процессе перехода к глубокому трансу подопытным вводились безопасные дозы радиоактивных меток, а благодаря метаболизму эти метки накапливались в активных областях мозга, и их можно было воспроизводить на дисплее как графические образы.
Исследователи обнаружили, что в состоянии глубокой медитации некоторые области головного мозга активизируются. Как и следовало ожидать, это, прежде всего, передние доли, которые ответственны за концентрацию и сосредоточение. Но Ньюберг обнаружил существенное снижение активности в теменной области, именно той, которая отвечает за ориентацию субъекта в трехмерном пространстве.
По словам Ньюберга, люди, входящие в медитацию, теряют ощущение самости физического существа, что порождает чувство единства со Вселенной. Эффект, вероятно, очень прост: если заблокировать некоторые зоны мозга, то стирается граница (или нарушается связь?) между телесной оболочкой и окружающим космосом.
Недавно изыскатели из университета Калифорнии (Сан-Диего) сообщили о странных результатах опытов над эпилептиками и наркоманами - у них вдруг возникали религиозные прозрения. А в университете Дьюка психиатр Рой Мэтью (Roy Mathew) разбирается с мистическими видениями, возникающими от приема галлюциногенов, что на протяжении тысячелетий является традицией в некоторых этносах.
Итак, вопрос стоит очень серьезно: было ли озарение Будды Гаутамы всего лишь успокоением активности теменной доли его мозга? Не являлись ли голоса, слышанные Моисеем и Мухаммадом в уединении на горных высях, всего лишь иллюзией - сознательным возбуждением пучка нейронов в лобных долях мозга? Не были ли беседы Иисуса с Богом лишь иллюзией?
Профессор Майкл Персингер (Michael Persinger) из Лютеранского университета в Садбюри (провинция Онтарио, Канада) провел опыт, завершившийся весьма странными результатами. Почти все участники эксперимента, не менее недели носившие на голове тканые повязки, в которые были вплетены магниты, стали испытывать странные мистические ощущения: им порой казалось, что рядом или позади пребывает некое сверхъестественное могущественное существо. Одни испытуемые впадали в истерические припадки беспричинного раскаяния, другие говорили, что Господь одаряет их прикосновением собственной длани, третьи были убеждены в присутствии демонов, злых духов и т. п.
«И это в лабораторных условиях, - подчеркивает Персингер. - Можете представить, что происходило бы, если б эти люди оказались на кафедрах, в костелах, в мечетях?» Персингер убежден: его исследование говорит о том, что «религия является неотъемлемой функцией человеческого сознания, более того - мозга, только его структур, и не имеет ничего общего с тем, что происходит в Универсуме».
Те, кто полагают, что последние открытия развенчают идею Бога, обращаются к тому, что в новейшее время религия как социальный институт имела, главным образом, деструктивный характер. Религиозные войны, фанатизм, терроризм - все эти явления имеют источником догматические убеждения в том, что уникальное божество и уникальная вера делают их почитателя выше и лучше остальных. На самом деле, стоит поглубже разобраться в химии мозговой деятельности и не употреблять галлюциногенов и прочих модификаторов сознания.
Мэттью Олпер (Matthew Alper), автор книги «Богова часть мозга» («The God Part of Brain»), говорит, насколько иррационально и ужасно воздействие религии на структуру и химию мозга. В благополучные времена мы всем довольны. Когда же благополучие кончается, мы все готовы сражаться и идти войной на тех, кто вовсе не виноват. Когда нам не хватает пропитания, мы, напрягая наши передние доли мозга и погашая активность теменных долей, образуем духовные сообщества, для которых избранные божества служат оправданием убийств других подобных нам существ.
Вообще говоря, и Персингера, и Олтера можно отнести к умеренным атеистам.
Есть, однако, немало ученых, которые подходят к проблеме с глубоко спиритуальных
и мистических позиций. Джеймс Остин (James Austin), нейролог, начал прибегать к
практике дзен-буддизма после того, как посетил, еще в 1970-е годы, Японию.
Длительные упражнения заставили его критически оценить свой профессиональный
багаж. «Решение пришло во время медитаций, - рассказывает Остин, автор книги «Дзен
и мозг», исследователь, работающий в университете Айдахо. - Некоторые из
медитативных сеансов были просто предчувствиями откровений, один из них стал
глубочайшим внутренним растворением: совершенная, абсолютная
самоуверенность,
ощущение безграничности мощи и пространства, которое чернее любой мыслимой
черноты, беззвучного, лишенного любых источников и чувств, даже смысла материи.
Это было ощущением наивысшего блаженства. Ничто из моего предшествовавшего опыта
психолога не могло подготовить меня к восприятию такой суперреальности.
Случившееся в тот раз для меня значило примерно то же, что очнуться от мрачного
сна действительности».
То, что ощутил Остин, вовсе не включает харизм персонализированных богов, скорее это некий духовный поток, предполагаемый в учениях буддизма и индуизма. Оба учения не являются религиями в понимании европейской теистической традиции - скорее, это некие системы упражнений для мозга и тела, которые позволяют достичь состояний умиротворения и всеблагости. Кстати, большинству истинных буддистов вообще не интересен вопрос: а есть ли Бог?
Однако теологи европейских культур считают, что духовные практики индуизма и буддизма не описывают религиозность большинства людей - будь она восточных корней, западных или любых других. По словам Джона Хота (John Hought), профессора теологии из Джорджтаунского университета, люди не понимают, что медитации вовсе не совпадают с опытом духовного просветления. И религия есть нечто большее, чем любая человеческая практика. Она состоит и из посвящений, и из страданий, и из борьбы - все это очень далеко от медитативного блаженства. Кроме всего прочего, истинно верующего неизбежно настигает острейшее чувство отброшенности, покинутости Богом. А последнее ощущение уже совсем не отвечает концепции конструирования внешнего духа посредством активизации лобных долей мозга.
Хот утверждает: «религия состоит в том, чтобы посещать вдов и сирот - это и миф, и символика, и еще гораздо более дорогие идеи». Эти вещи могут описывать частный факт, но символически они определяют веру в целом.
Вера, считают истинно верующие, является несколько большим, нежели сумма того, чем располагает мозг человека: это лишь «железо» (hardware), через которое спиритуальный смысл может восприниматься сознанием. Сие весьма механистическое мнение высказывает Дэниел Бэтсон (Daniel Batson), исследователь-психолог из университета Канзаса, исследующий социальные эффекты религий в современном мире. По его остроумному замечанию, «говорить, что мозг производит религию, примерно то же, что и утверждать, будто пианино само играет музыку».
Нейропсихолог когнитивных процессов из исследовательской школы Теологической семинарии Фуллера Уоррен Браун (Warren Brown) комментирует последние научные открытия примерно так: сидя на своем обычном месте можно просто диву даваться тому, что эти люди заявляют, не будучи даже в малой мере осведомленными в практике христианства. Да, они специалисты в области психологии и нейрологии, но они никогда не были специалистами в теологии, науке куда более древней, нежели любая из современных естественных наук.
В сердцевине всей критики последних изысканий лежит так называемый nothing-butism (что, с некоторой натяжкой, можно перевести как «просто неверие»), вызывающий соблазн свести все явления окружающей действительности к неким базовым элементам, которые можно было бы измерять и которыми можно было бы оперировать материально.
Все, однако, не столь уж просто. Майкл Мак-Клаймонд (Michael McClymond) из университета Сент-Луиса заметил, что «поцелуй - не просто взаимное обмазывание слюнями, взаимное вдыхание использованных газов и обмен всевозможными бактериями и микробами». Стоит учесть хотя бы такой вековечный феномен человеческих взаимоотношений и попытаться понять его смысл, принимая во внимание гносеологическую и культурную основу.
В конце концов, говорят защитники наличия духовного мира, ежели Бог существует и он действительно был проектировщиком Вселенной, то почему бы ему не дать человеку (в отличие от других тварей) специальную машину для общения с ним?
В этом плане Рой Мэтью снова и снова продолжает сетовать: прошедшее столетие мало чего дало нашей науке, оно опиралось на то, что все вокруг - лишь материя. Хочется верить, что мир куда более многообразен и многого пока мы просто не видим. Весьма ограниченные объяснения сомнительной науки все так же далеки от интуиции, разума и полезных заключений.
Мое собственное мнение практически полностью совпадает с тем, которое в ремарке выразил Михаил Попов. Хотел бы добавить немного о тех, кто обладает свободой выбора, и тех, кто почему-то не желает пользоваться этой дарованной только людям возможностью.
В «Книге Бытия» (гл. 6), есть фрагменты, которые всегда вызывали изумление и восторг мистиков и теологов. В частности, речь идет о том, что «Тогда сыны Божие увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». Эта тема куда более развернута в апокрифическом списке «Книга Еноха».
Эти источники стали основой для многих мудрствований. Например, у Жерара де Нерваля буквально весь цикл «Мистические фрагменты» пронизан одной идеей: есть два рода людей - тех, кто произошел от связей богов с человеческими женщинами, и тех, кто остался потомком совокуплений между людьми. Откровенно, такая дихотомия нынешнего рода людского не вполне понятна генетически - с учетом того, что во всемирном потопе спаслось только семейство праведника Ноя.
Обратившись к традиции Талмуда, можно обнаружить, что супруга самого Ноя уступала домогательствам одного из духов, что стало причиной различия в структурах сознания сыновей Ноя - Сима и Иафета, с одной стороны, и Хама, с другой. Известная притча («Книга Бытия», гл. 9) может быть истолкована так, что Хам вообще имел весьма низкое происхождение и не был наследником божественных генов. Эту тему можно развивать бесконечно, чем, собственно, и занимается множество изыскателей, как верующих, так и атеистов.
Не хотелось бы, чтобы пробуждался расизм такого толка. Но что же дает нам самим свободу выбирать духовность либо отказываться от такого выбора?..
Мука свободы выбора
Исследователи нейропроцессов медитативной практики склонны интерпретировать результаты экспериментов исходя из собственного религиозного (или антирелигиозного) опыта.
Одним из принципов христианства является то, что Богу нужно не слепое поклонение, а наша любовь в ответ на Его чувство («Ибо так возлюбил Господь мир...»). Потому Он дал нам свободу воли и по этой же причине принципиально невозможно найти доказательств Его явного присутствия или отсутствия - для того, чтобы каждый мог сделать свой выбор.
Информационные технологии, по моему мнению, позволяют получать доступ практически к любым знаниям и точкам зрения, тем самым ослабляя непосредственное влияние нашего физического окружения и делая выбор более свободным.
Кто-то уже сделал выбор, принципиально отказавшись от Интернета. Но не будь Интернета - выбора просто не было бы.
Михаил Попов
А что мы теряем?!
Из двух самых частых ловушек, подстерегающих разум исследователя, - иллюзии простых решений и соблазн подмены фактов сложной ментальной конструкцией - увы, но чаще наблюдается первое, не говоря уже о практике обыденного существования.
Конечно, подобные исследования могут радовать и обнадеживать, но все же продолжается линия неутомимого искания, востребующая мужественных духом и способных рассматривать вещи с более чем одной точки зрения. Одновременно сохраняется слабая надежда прихода будущих мирооткрывателей, способных интегрировать беспредельную множественность наших точек зрения в некую удовлетворительно целостную картину. Это вовсе небезосновательно: оглядываясь в прошлое, мы найдем немало честных исследователей, для которых наука была не только суммой неоспоримых фактов, но и испытанием человеческого разума и духа. Из последних моих открытий на эту тему могу упомянуть работы Иммануила Великовского и Захарии Ситчина.
Лев Новиков